Эван не сразу заметил, насколько сильно Уилкис к нему привязан. Они были друзьями с самого детства, это правда. Они вместе практически с пеленок и много времени проводили вместе еще до Хогвартса. В глазах Уилкиса – Эван был его настоящим другом.
Они должны были быть особенными, не просто компаньонами по факультету, не просто парни из одной компании. Нет. Они должны были быть выше остальных, ведь они понимали друг друга так, как никто другой их не понимает. В этом был смысл. В этом была их связь.
Но Эван не играл в эти игры. Он дружил, но все равно держался отдельно - он попросту не умеет сближаться. И это бесило Уилкиса. Всё чаще он чувствовал это раздражение внутри. Уилкису было так сложно довериться кому-либо - его скрытность играла против него. И это доверие между ним и Эваном постоянно ускользало. В конце концов, все зашло слишком далеко...
Когда Уилкис впервые встретил Эвана, они были детьми. Два наследника чистокровных фамилий, два мальчика, которым ещё предстояло стать кем-то важным. Они играли в огромных поместьях — то в имении Розье, то в родовом доме Уилкисов. Иногда у них под ногами бегала сестра-двойняшка Уилкиса - Констанс. У них были свои секреты, свои тайны, свои мысли о будущем. И в голове Уилкиса это что-то значило. Он считал, что это навсегда, что они будут вместе во всём: в школе, во взрослой жизни, в будущей войне, в самой магии. Он верил, что Эван это понимает, но чем старше они становились, тем больше Эван отдалялся. Не резко, нет. Он все также ценил Уилкиса и дорожил его дружбой, их связью, просто он не видел их связь такой крепкой, какой ее видел Уилкис.
Уилкис часто позволял себе резкие эмоции, он часто срывался, ему не нравилось обнажать душу. Потом он играл в игру, делал вид, что всё нормально, но в его голове засела невозможная ревность. Эта ревность относилась и к сестре Констанс и к Эвану, будто все, кто попадают в близкий круг Уилкиса - должны стать его и только его.
И когда объявили о помолвке Эвана с Констанс… Это был для Уилкиса удар. Он не знал, кого хочет удержать сильнее.
Эвана?
Констанс?
Или их обоих – к судьбе, которая решила отнять у него всё? Но он ничего не сказал.
Эван всё понимал. Он знал, что Уилкис болезненно привязывается ко всем, кого считает близкими, но он никогда не показывал, что замечает это. Он улыбался, подначивал, касался плеча, играл в их дружбу так, как было нужно, потому что Эван знал, что если он оттолкнёт его – Уилкис может стать врагом. А Эван не любил врагов. По крайней мере, среди тех, кто мог быть полезен. Эван позволял ему думать, что он его самый близкий друг, потому что так было проще.
Но Эван видел, как у Уилкиса дрожат пальцы, когда он злится. Эван видел, как Уилкис смотрит на него, когда думает, что никто не видит. Он чувствовал его зависть, его одержимость, его желание быть единственным. И он подбирался ближе.
Потому что знал: Когда-нибудь Уилкис не сможет сдержаться.
Конрад Уилкис — острый на язык и глубоко ревнивый. Он никогда не забывает обид и не прощает предательства. Его сложно назвать хорошим другом — он язвителен, вспыльчив и подвержен перепадам настроения. Даже в компании своих приятелей он скорее ядовитый наблюдатель, чем истинный товарищ. Он может поддержать, но его поддержка всегда колка, а слова — с оттенком скрытого превосходства.
Но Конрад, безусловно, талантливый артефактолог – сначала он делал амулеты, которые помогали его сестре Констанс хотя бы несколько минут не слышать голоса в голове, а затем и Эвану, когда лучший друг провел неудачный ритуал.
В детстве он и его сестра Констанс всегда держались вместе, и для Конрада она была единственным человеком, кого он действительно любил и кому доверял. Они были отражением друг друга – одинаково хмурили брови, любили одно и тоже мороженное, спали на правом боку, подложив под голову ладонь… Когда выяснилось, что Констанс будет помолвлена с Эваном Розье, это стало для Конрада смешанным чувством — гордостью и скрытым раздражением. Он считал Эвана своим другом, но теперь между ними появилась некая размытая граница. Слишком много недосказанностей, слишком много скрытых эмоций.
Конрад ненавидит чувство слабости, а потому всячески подавляет любые сомнения или тревоги, превращая их в циничность и жесткость. Он всегда держит маску полного контроля, даже если внутри него бушует буря. Это делает его трудным собеседником, потому что он предпочитает унижать и поддевать, чем говорить о настоящих чувствах. Конрад Уилкис верит в силу, контроль и чистоту крови, но для него это не просто идеология — это способ справляться с внутренней болью и ненавистью. Он боится быть слабым, боится, что кто-то предаст его или сестру. Поэтому он всегда нападает первым — словами, поступками, решениями. Он защищается, даже если никто не нападает. Это делает его опасным союзником и еще более опасным врагом.
Когда Эван провел с их общим другом Эйвери неудачный ритуал, разделивший его на две личности, в отношениях с Уилкисом все окончательно запуталось.
Проклятие раздвоения личности Эвана стало переломным моментом в его жизни и в отношениях с его ближайшими друзьями. Розье больше не мог контролировать самого себя — то он был рациональным, холодным и правильным, то превращался в беспринципного, опасного и жестокого темного мага. Эта игра двух личностей запутала всех вокруг него, и реакция друзей оказалась разной.
Ревность, зависимость и хаос
До проклятия: Уилкис был почти что одержим Эваном. Он считал, что только он по-настоящему его понимает, что он его лучший друг, почти семья. Их дружба была болезненной, собственнической, но Уилкис никогда не видел в Эване угрозы — лишь кого-то, кого можно удерживать рядом.
После проклятия: Когда появились две личности, Уилкис единственный из всех разрывался между ними, а не выбрал одну по душе. Хороший Эван раздражал его, потому что он был слишком сдержанным, чужим, будто бы вообще не был настоящим Эваном. Но зато этот Эван не отдалялся от него, давал ему ту близость, которая ему была так нужна, и поддерживал его эмоциональную зависимость.
Но вот Плохой Эван… это было настоящее безумие. Он был темным, резким, смелым, тем, кого Уилкис уважал и боялся одновременно. Он прекрасно знал, что этот Эван не нуждается в нём так, как прежний. И это его раздражало.
Теперь каждое появление Хорошего Эвана было событием. Иногда Уилкис ждал его, потому что только с ним чувствовал себя живым. Он знал, что в такие моменты они могут говорить о чём угодно, делать что угодно, быть, наконец, теми самыми лучшими друзьями.
При этом он ненавидел Плохого Эвана, потому что понимал — он никогда не сможет его контролировать.
Уилкис и хорошая часть Эвана сильно сблизились, так, как он не сблизился ни с кем из остальных друзей. Мальсиберу нравился только Плохой, Эйвери сторонился обоих, а Уилкис... ему досталась хорошая сторона. И это было ужасно — ощущать, что человек, которого ты считаешь своим, теперь постоянно ускользает в другую личность, и ты никогда не знаешь, кого встретишь завтра.
